Конан в лаврах: биография автора Шерлока Холмса
Вся его жизнь превратилась в парадокс. Он родился шотландцем, чтобы войти в историю, как великий британец, он стал врачом, чтобы посвятить себя литературе, он занялся наукой, чтобы обратиться к мистике, он создал любимый всеми персонаж, который сам же возненавидел. Размышляем вместе над противоречиями жизненного пути знаменитого автора.
Шотландское воспитание
22 мая 1859 года – за два дня до того, как королева Виктория готовилась отметить свой сорокалетний юбилей, в столице Шотландии Эдинбурге в семье Чарльза Дойля и Мэри Фойл появился на свет мальчик. Ребенка назвали Артуром Конаном в честь двоюродного дедушки, известного в те времена критика-искусствоведа, не раз своими острыми очерками нарушавшего покой эдинбургского общества.
Если от своего отца – художника по призванию и непримечательного клерка по профессии – Артур унаследовал фамилию и уважение к предкам, то от матери – любовь к истории и страсть к сочинительству. Влияние Мэри Фойл будет одним из самых долгих и важных в творческой биографии Дойля. Скрываясь за отстранено-сдержанным обращением «Мадам», ей предстоит стать постоянным спутником его переписки на протяжении шестидесяти трех лет их совместной жизни.
Первые шаги будущего писателя не предвещали ничего выдающегося. Учеба в подготовительной школе Ходдер-хаус и иезуитском колледже Стоунхерст, с подъемом в шесть утра, сном в не отапливаемых помещениях, сквозняками, скудным меню и железной дисциплиной с резиновой дубинкой толли, от ударов которой кисти рук чернели и распухали. Несмотря на мрачный быт, Артур целыми днями витал в бездонных чертогах своего воображения, романах Вальтера Скотта и исторических полотнах Томаса Бабингтона Маколея.
На тот же период пришлись и первые литературные опыты, не вызвавшие тогда ничего кроме снисходительной улыбки у родителей и чувства гордости у деда Конана. О карьере писателя задумываться еще было рано. Пока Артура ждал Эдинбургский университет и профессия врача. Именно здесь – в пропитанных запахом спирта прозекторских и огромных университетских аудиториях Дойль встретит людей, оказавших огромное влияние на всю его последующую жизнь. Так он познакомится с легендарным зоологом сэром Чарльзом Томсоном, переплывшим многие моря на корвете «Челленджер» и знаменитым хирургом Джозефом Беллом, одинаково хорошо владевшим скальпелем и дедуктивным методом. Белл спокойно мог бы стать сыщиком, но он предпочел посвятить себя медицине, оставив криминальную деятельность другому джентльмену с Бейкер-стрит, прославившему впоследствии как его метод, так и его ученика.
Однако сам Артур так далеко пока не задумывался. В свободное от занятий время он полностью погружается в спорт, становясь нападающим в университетской команде по регби и одним из первых на боксерском ринге. Кроме того, Дойль отправляется в семимесячное путешествие в Арктику для охоты на тюленей и китов. Не успело китобойное судно «Надежда» выйти из Питерхеда, как Артур вступил в перебранку с одним из стюардов. Слово за слово, и Дойль нанес стремительный «хук» справа, повергнув своего обидчика на палубу. Не считая этого инцидента, Артур остался доволен путешествием. Он вдоволь наохотился на китов, а также надышался свежим воздухом сидя за веслом вельбота – «Раньше я еще никогда не знал, что можно быть настолько здоровым. Я чувствовал себя так, что мог сделать все что угодно и отправиться, куда захочу».
Первый литературный успех
Закончив в 1881 году университет, Дойль отправился в морское путешествие к берегам Западной Африки. Новый вояж не имел ничего общего с предыдущим. Пока пассажиры спасались от томящего душу однообразия горячительными напитками, Артур чудом избежал пасти акулы и переболел африканской лихорадкой. Если и продолжать карьеру врача, то только на суше. После возвращения на Туманный Альбион Дойль переехал в Портсмут, где и занялся самостоятельной практикой. Одному из своих друзей он с энтузиазмом признавался:
– Пациентов пока нет, но число людей, которые останавливаются и читают мою табличку, огромно. В среду вечером, например, за 25 минут перед ней остановилось 28 человек, а вчера я насчитал 24 за 15 минут – еще лучше!
Дальше, однако, дело, так и не пошло. Довольствоваться приходилось в основном бартером, оказывая врачебные услуги за чай, масло или картофель.
Единственным светлым моментом стали первые публикации. Один из его фантастических рассказов – «Сообщения Хебекука Джефсона», посвященный истории брошенного командой судна-ловушки, показался морским специалистам настолько правдоподобным, что поднявшаяся вокруг шумиха, вынудила главного военного прокурора Ее Величества в Гибралтаре Солли Флада выступить с официальным заявлением: «Все приведенные в рассказе мистера Дойля факты, чистейший вымысел с первого до последнего слова»!
Путаность бедного чиновника доставила немало приятных минут представителям прессы, Артур же спокойно улыбался, воспринимая это как самый лучший комплимент в своей еще только начинающейся карьере писателя.
Воскрешение любовью
Несмотря на первый литературный успех, для большинства людей Дойль по-прежнему оставался врачом. Так один из друзей попросил Артура помочь бедняге Джеку Хокинсу с церебральным менингитом. Случай казался безнадежным с самого начала, но Дойль не привык отступать. Он перевез Джека к себе, и начал полномасштабную кампанию за спасение его жизни. Неравный поединок продолжался несколько месяцев, пока не закончился победой недуга.
Потеряв Хокинса, Артур впал в глубокую депрессию. Ему бы следовало успокоить сестру и мать бывшего пациента, но случилось все с точностью наоборот – утешать пришлось самого Дойля. Причем лучше всего с этим справилась двадцатисемилетняя сестра покойного Луиза Хокинс. Сестра Джека стала главным звеном в восстанавливающей терапии Артура.
Луизу, или как все ее звали Туи, нельзя было назвать красавицей в строгом смысле этого слова. Хотя она и относилась к тому типу женщин, которые нравились Дойлю – круглое лицо, крупные чувственные губы, копна густых каштановых волос и незабываемые синие глаза. После смерти Джека Луизе удалось оказать поистине магическое влияние на бедного доктора. Со временем забота переросла во взаимную симпатию, которая не преминула перейти в более сильное чувство – любовь. Артуру импонировала, как ее стойкость к испытаниям, так и врожденная мягкость. Последняя пробуждала в нем покровительственные чувства. Теперь у Артура был человек, о котором он мог по-настоящему заботиться.
Дойль понимал, что после кончины Джека им следует немного подождать, прежде чем официально скреплять свои отношения. Но чувства оказались слишком сильны, они буквально захлестывали молодого мужчину, переполняя все его существо. Спустя всего месяц молодые люди обручились, а еще через четыре – сыграли свадьбу. В январе 1889 года у них родился первый ребенок – дочь Мэри, а в ноябре 1892 года на свет появился мальчик Аллейн Кингели, превратив Дойля из начинающего писателя и практикующего врача в достопочтенного семьянина викторианской эпохи.
Сотворение легенды
Семейная жизнь оказала благотворное влияние на Дойля, значительно прибавившего в весе и приступившего с новой силой к своим интеллектуальным упражнениям. Его волновало буквально все – научные достижения, литературные опыты, исторические сюжеты, вопросы философии и парапсихологии. О каждом предмете составлялось собственное мнение, подробно записываемое в одну из бесчисленных тетрадок с кожаным переплетом.
На новый виток устремилась и его литературная деятельность. После нескольких успешно опубликованных рассказов, Дойль стал серьезно подумывать над новым для себя жанром детективов. Артур закрывал глаза, вспоминая своего учителя Белла. Размышляя над высказываниями старого профессора, он не мог не сетовать на современную криминалистику, беспомощную в удовлетворении его литературных амбиций.
Но, разве он не творец? Так почему бы ему самому не создать нечто особенное, превратив погоню за преступниками в такую же точную науку, как математика и логика. На базе этого можно создать целую серию детективных историй, ведя повествование от имени какого-нибудь рассказчика. Во время своего участия в портмутских литературных и научных клубах Артур знавал одного доктора с идеально подходящей фамилией – Ватсон. Так появился новый литературный герой. Что же до главного персонажа, то после мучительных раздумий Дойль выбрал «Шеррингфорд Холмс». Имя показалось ему удачным, хотя и немного сумбурным. Покрутив его еще раз, Артур неожиданно для себя произнес «Шерлок, Шерлок Холмс! Как раз то, что нужно!».
Определившись с именами главных героев, Дойл засел за письменный стол, работая в перерыве между звонками в дверь какого-нибудь пациента или очередного оклика Туи с верхнего этажа. Вряд ли Артур сознавал, что создает в тот момент один из самых запоминающихся образов в мировой литературе. Публикация первого детектива «Этюд в багровых тонах» вызвала шок у сдержанных викторианцев. Холмс стал пользоваться все большей популярностью, пока в считанные месяцы не приобрел статус национального героя. Повсеместная любовь к Шерлоку могла сравниться лишь с неприязнью к нему самого автора, которая с годами становилась все больше и больше, пока, наконец, не достигла размеров Рейхенбахского водопада.
Не любить Холмса кому-то могло показаться странным, но Артур перерос своего героя и самого себя в жанре детектива. Свое истинное призвание он увидел в исторических романах, сравнимым по своему колориту и степени детализации с блистательными работами сэра Вальтера Скотта. Так в конце 1880-х годов, пока англичане зачитывались Холмсом, Дойль идет дальше, создавая «Мика Кларка» и «Белый отряд». В марте 1891 года переболев гриппом, который чуть не стоил ему жизни, Артур принял судьбоносное решение прекратить врачебную практику и полностью посвятить себя литературе.
Трудные времена
Пока Дойль выдумывал жизни других людей, в его самой наступила полоса испытаний. Не успел он в 1893 году оправиться после кончины своего отца, как Туя стала все чаще жаловаться на кашель и боль в боку. Тогда Артур не придал этому большого значения, пригласив для обследования супруги живущего неподалеку доктора Далтона. До конца своих дней он так и не сможет забыть мрачное выражение лица, с которым Далтон огласил свой приговор – у Луизы туберкулез, и судя по развитию заболевания, шансов на полное выздоровление нет.
Как врач и как муж, Артур понимал – нужно бороться. Насколько бы не сумел он продлить Туи жизнь – на годы, на месяцы, на недели или даже на дни, все равно это будет бесценное время.
Для поправки здоровья своей любимой, Артур отправился с ней в заснеженные Альпы. Пока Туя наслаждалась целебным горным воздухом, Дойль гонял по снежным склонам, став, как считают некоторые исследователи, первым человеком, познакомившим швейцарцев с лыжным спортом – «Вы еще его не оценили, но поверьте мне, настанет время, когда сотни англичан будут приезжать к вам в лыжный сезон». И не только англичан.
Пока же удивленные постояльцы местных гостиниц со скептическими улыбками наблюдали, как создатель Шерлока Холмса падал, поскальзывался, снова вставал, снова падал, и так до бесконечности. Дойль даже решился на рискованное путешествие на лыжах между деревушками Давос и Арос, с преодолением 20 километров и переходом через Фуркский перевал высотой 3 тыс. метров. Конец пути, правда, пришлось пройти весьма необычным способом. Выйдя на последний склон и услышав приветственные возгласы жителей Ароса, Дойль связал лыжи вместе наподобие тобоггана, и направился вниз. Когда же «тобогган» выскочил из-под него, Конан бросился вперед ногами, завершив путешествие на заднем месте.
Что же до Туи, то Артур не мог не понимать, что теперь им придется проводить много времени в альпийских отелях и жарком Египте. Развязка этой многолетней драмы наступила летом 1906 года. В середине июня Дойль заметил, что его жена бредит. На следующее утро были приглашены лучшие врачи, но было уже слишком поздно. Болезнь перешла в заключительную фазу.
5 июля в три часа ночи Луизы не стало. В письме к своей матери Артур напишет: «За все наши годы совместной жизни я старался не доставлять Туи неприятностей, уделял ей внимание и оказывал утешение, какое она только хотела. Удалось ли мне это? Думаю, да. Видит Бог, я сделал все от меня зависящее».
Никогда не жаловавшийся ни на что кроме мелких хворей, после потери жены Дойль серьезно заболел. Началась сильная бессонница и повышенная утомляемость. Врачи не смогли обнаружить каких-либо серьезных изменений, списав все на нервное расстройство. Они действительно были бессильны, теперь Артуру мог помочь только один человек.
Борьба с дьяволом
В 1897 году, когда Британия готовилась к празднованию бриллиантового юбилея королевы Виктории, Артур встретил свою вторую любовь – двадцатичетырехлетнюю Джин Леки. Обстоятельства их встречи остались неизвестны, но случилось это 15 мая 1897 года. Дойль влюбился с первого взгляда. И его можно понять – темно-золотые волосы, зелено-карие глаза и точеная фигурка Джин могли свести с ума кого угодно. К тому же она была великолепной наездницей и обладала музыкальным талантом – густым меццо-сопрано, для совершенствования которого ездила учиться у немецким мастеров в Дрезден.
Артур оказался настолько очарован своей новой знакомой, что не мог удержаться, и перенес свои чувства в творчество. Переполняемый любовью к Джин, он пишет роман «Дуэт», сюжет которого строится вокруг обычной провинциальной пары и их взаимоотношений друг с другом. Те, кто жаждал увидеть в новой книге автора Шерлока Холмса описание очередной героической битвы или интригующей детективной истории, были, конечно, разочарованы, но для Дойля «Дуэт» с его человечностью, искренностью и какой-то притягательной наивностью стал одним из самых дорогих и любимых произведений.
Появление Джин Леки в жизни Конана нисколько не сказалось на его отношении к Туи. Дойль был слишком благороден, чтобы бросить ее, и слишком силен, чтоб поборов свои чувства, сохранять полную безмятежность. Никто из близких и понятия не имел о появлении в его жизни новой знакомой.
– Я борюсь с дьяволом и побеждаю его! – заявлял он, восхищаясь собственным всесилием.
Знал ли тогда Артур, что борьба будет долгой и продлится целое десятилетие? Только в 1907 году, спустя год после смерти бедной Туи, Артур смог узаконить свои отношения.
Венчание состоялось 18 сентября в церкви Святой Маргариты в Вестминстере. Желая избежать публичности, Артур пригласил только самых близких родственников и всего несколько друзей.
Первым к началу церемонии прибыл жених. На нем был традиционный черный сюртук, белые сорочка, манишка и огромный цветок жасмина в петлице. По словам, присутствующего на мероприятии журналиста – «Лицо писателя светилось от удовольствия. Видно было, что он находится на седьмом небе от счастья». За Артуром через ризницу в церковь проследовали гости во главе с его матерью. В два часа пополудни, держа под руку своего отца, в помещенье вошла главная виновница торжества. На Джин было отделанное испанскими кружевами и жемчугом белое шелковое платье с длинным струящимся шлейфом.
Богослужение провел зять Дойля преподобный Сирилл Энджил. Как вспоминал один из очевидцев, в самый ответственный момент, голос жениха звучал «звонко», невесту же «едва было слышно даже на втором ряду».
После службы праздничная процессия отправилась в отель Metropole, где их уже ждали свыше двух с половиной сотен гостей. Чтобы Джин не запуталась в шлейфе собственного платья, Артур на руках пронес ее по красной ковровой дорожке в украшенный пальмами и огромными букетами белых цветов просторный зал. Затем было свадебное путешествие до Константинополя и 23 года счастливого брака с рождением трех детей – Джина Лена Анетта, Дениса Перси Стюарта и Адриана.
Возвращение Холмса
11 октября 1899 года началась Англо-бурская война. Артуру исполнилось сорок, и его визит в Южную Африку был совершенно необязателен. Но кровь предков, сражавшихся бок о бок с Ричардом Львиным Сердцем, оказалась сильнее доводов рассудка. Не успел пушечный дым окутать просторы Мафекинга и Ледисмита, как Дойль уже стоял на палубе «Ориентала», напряженно всматриваясь в горизонт. «И как ты посмел! – возмущалась его мать. – Посмотри на свой рост и комплекцию. Идеальней мишень даже трудно себе представить». Но Дойль был неумолим. Он – врач и его долг спасать людей, которые теперь были в опасности.
Не успев сойти с трапа корабля, Артур тут же погрузился в бесчисленные операции. Как вспоминал один из очевидцев: «Доктор Конан Дойль работает, как лошадь. Надышавшись тифозными парами, он лишь изредка выходит из врачебной палатки, чтобы вдохнуть глоток свежего воздуха. Он один из немногих людей, которые делают Британию великой».
Как всегда бесстрашный и любознательный Дойль участвует в сражениях, пытаясь вникнуть в мельчайшие подробности военного дела. И едва разобравшись, тут же требует проведение срочной армейской реформы. «Артиллерия – какого черта, вы размещаете ее на открытом поле! – негодует автор Шерлока Холмса. – Берите пример с буров, которые никогда не выставляют пушки на всеобщее обозрение. А кавалерия. Хватит давать им сабли и копья. Какой от них прок? Снабдите их лучше винтовками!». Но эксперты лишь многозначительно улыбались над тем, что буквально через пятнадцать лет станет азами ведения боевых действий.
В июле 1900 года Артур вернулся домой. Не считая тяжелого отравления и перелома нескольких ребер во время игры в футбол, война была к нему снисходительна. Хотя в его ушах по-прежнему звучали выстрелы. Едва вернувшись в свое поместье «Андершо», Конан организовал собственный стрелковый клуб. «Граждане должны быть готовы к вторжению вражеской армии» – считал британский писатель. Артура даже не смущали звуки выстрелов, с изрядной периодичностью доносившиеся до его кабинета, в котором как раз началась работа над новым произведением.
На этот раз это будет триллер, посвященный жуткой истории о девонширской семье, преследуемой призраком кровожадной собаки. По мере разработки сюжетной линии Дойль решил с большой неохотой ввести в действие Шерлока Холмса, почившего уже в то время на дне Рейхенбахского водопада. К огромному сожалению миллионов читателей новая повесть, получившая броское название «Собака Баскервилей», не воскрешала великого детектива, а лишь описывала случай из его прошлой практики.
В конечном итоге Холмса все-таки пришлось воскресить, и огромная заслуга в этом принадлежала американским издателям, предложившим за каждый рассказ о возвращении легенды баснословную сумму – 5 тыс. долл. (эквивалентную сегодня 1,5 миллионам долл.). Конечно, Дойль не любил Холмса, но и безумцем он никогда не был. Взяв перо, он разборчивым почерком написал на ответной открытке – «Хорошо, А.К.Д.».
Один за другим рассказы о знаменитом сыщике вновь стали выходить в The Strand Magazine. Что же до их неутомимого автора, то он занялся освоением нового вида техники – автомобиля. К 1906 году в его конюшне стояли уже два автомобиля и самый быстрый мотоцикл того времени – «Рок». А уже в 1911 году Дойль принял участие в одной из первых автомобильных гонок «Тур курфюста Генриха».
Осваивая новый транспорт, Артур не раз попадал в аварии. Так подъезжая однажды к дому, он лихо крутанул руль влево, машина накренилась и перевернулась колесами вверх. Сначала вес автомобиля удерживала рулевая колонка, но после ее крушения, вся тяжесть легла на плечи и спину незадачливого автомобилиста. С тонной веса на позвоночнике, он продолжал держаться, пока не собралось достаточно людей, чтобы, приподняв машину, вытащить его из-под обломков.
Одновременно с автомобилями Дойль занялся обустройством собственного сада и увлекся игрой в гольф. Как вспоминал его близкий друг Роберт Барр: «Артур привязан к гольфу, как алкоголик к бутылке. Он укладывает мяч в эту бочку, когда получается удар, а если нет, то разбивает в доме окно». Среди других спортивных увлечений нашего героя видное место по-прежнему занимал бокс. Каждую неделю к Артуру приезжал спарринг-партнер, а в 1908 году он выступил в качестве рефери на мировом первенстве среди боксеров-тяжеловесов. И все это на фоне огромной работы ума. Нумизматика, археология, ботаника, геология, древние языки – вот лишь неполный перечень дисциплин, попеременно становящимися хобби великого писателя.
Обращение к духам
В августе 1914 года началась первая в истории мировая война. Как и во время предыдущих баталий, сэр Артур рвался в бой, записавшись рядовым под №184343 в Королевский добровольческий батальон Сассекса. Теперь он называл себя «Старый Билл» или просто – «последний рубеж обороны». Не забыл Дойль и о технических новинках, завалив Военное министерство различными предложениями. «Снабдите флот спасательными кругами и надувными резиновыми шлюпками, пехоту – пуленепробиваемыми жилетами и металлическими касками!» – требовал Артур. Но все оставалось без ответа. Из официальных лиц на Дойля никто не обращал никакого внимания. Его поддержал только один человек, также успевший утомить Уайтхолл бесконечными идеями, проектами и реформами и уже какой месяц, отчаянно бившийся со своим новым изобретением – танком. Звали этого джентльмена Уинстон Черчилль. В отличие от Артура его время еще не пришло.
По мере развития военных действий один за другим стали гибнуть родственники и друзья Конана. Потрясенный, но не сломленный, Артур попытался найти спасение в мире духов и к удивлению многих обратился к спиритизму. Он уже тридцать лет изучал это явление, но только теперь осознал его истинное значение. В беседе со своей женой он признался:
– Только сейчас я понял, что вся остальная работа, которую я когда-либо делал или буду делать в будущем, есть ничто по сравнению с этим явлением!
После окончания войны, Дойль готовит безвозмездно шеститомную историю мирового конфликта и полностью погружается в свое новое и, пожалуй, самое сильное увлечение. Он выступает с лекциями, организует мистические сеансы, пишет книги. В своем доме Артур устраивает гигантскую библиотеку в две тысячи томов, посвященную исключительно проблемам парапсихологии и спиритизма. Из его лексикона полностью исчезает слово «смерть». Такому понятию больше нет места в мировоззрении автора Шерлока Холмса. «Человек вечен, по крайней мере, одна из его частей!», – убеждает он многотысячные толпы, приходившие на его лекции словно на откровения мессии.
Возникало ощущение, что время не властно над этим добрым гигантом с огромными усами и волевым взглядом. Разменяв седьмой десяток, он лишь взваливал и взваливал на себя новые ноши, доведя одну только ежедневную переписку до трехсот писем. И это не считая работы над новыми книгами, статьями, бесконечными записями в любимые блокноты, а также чтение лекций, участие в многочисленных клубах и общественных образованиях. Казалось, так будет продолжаться всегда, но настал момент, когда сердце здоровяка не выдержало прометеевских нагрузок. В конце 1920-х годов Дойлю поставили диагноз стенокардия, настойчиво рекомендуя свести к минимуму публичные выступления.
Артур не собирался отступать. Неважно, что он плохо держался на ногах, и с трудом перемещался без посторонней помощи, люди хотели его слышать, а это посильнее недуга. Утром он выступает в Альберт-холле, вечером в Куинс-холле, а когда не сумевшие попасть в зал люди требуют повторного выступления, он читает лекцию на улице, стоя с непокрытой головой под снегопадом.
Рождество 1930 года стало самым спокойным в яркой и насыщенной жизни писателя. Как ни старался Артур, но время и болезнь брали свое. Несмотря на полный упадок сил с первыми проблесками весны, Дойль медленно вышел из дома и грузной походкой направился в сад, чтобы сорвать подснежник для своей любимой. Неизменный ритуал, который он ежегодно совершал на протяжении нескольких десятилетий.
Конец пришел летом 1930 года. 7 июля, тяжело развалившись в кресле своей спальни, Артур смотрел на первые проблески нового дня. На стенах висели боксерские перчатки, в углу лежали гантели, на письменном столе находились гранки последнего рассказа. Дойль медленно повернулся к Джин, и почти шепотом произнес:
– Тебе следует отчеканить медаль – «Лучшая из всех сиделок».
Когда часы пробили половина восьмого утра, Артур сжал руку жены, приподнялся в кресле, и по очереди посмотрев на своих детей, сидевших рядом, откинулся назад – замолчав навеки.
Дмитрий Медведев
Источник изображений – фото автора и Wikimedia Commons.
