Черчилль как лауреат Нобелевской премии

Текст лекции, которая состоялась 30 июня 2021 года в Государственном музее истории российской литературы им. В. И. Даля, на тему: «Черчилль как лауреат Нобелевской премии по литературе»:

Сегодня мы поговорим о такой неординарной личности, как Уинстон Леонард Спенсер Черчилль. Причем рассмотрим ее в непривычном ракурсе. Имя Черчилля прочно ассоциируется с политикой, международными отношениями и военной историей. Мы же рассмотрим ее в контексте занятий литературой и попытаемся ответить на вопрос, за какие достижения на ниве творчества британский политик был отмечен Нобелевской премией по литературе. 

Упоминание Черчилля в контексте литературных достижений, особенно, такой почетной награды, как Нобелевская премия, может вызвать, по меньшей мере, удивление. На самом деле, даже поверхностного изучения биографии нашего героя достаточно, чтобы обратить внимание, что он помимо своей активности в политике, действительно, был плодовитым писателем. За шестьдесят лет им было написано 16 произведений, изданных в 33 томах. Общий объем написанных им текстов составил 8 млн. слов, что превышает творчество Шекспира и Диккенса вместе взятых.

Ради справедливости следует отметить, что, хотя Черчилль и выделялся объемом написанных текстов среди современников, само обращение к литературе не было редкостью для публичных фигур – политиков, военных – британского общества конца XIX-го, первой трети XX века. Например, друг Черчилля генерал Ян Гамильтон написал за свою долгую жизнь 86 произведений.

Разумеется, в большинстве случаев речь шла о мемуарной и публицистической литературе с описанием и анализом событий, в которых авторам довелось принять личное участие. Но были и вполне основательные исторические работы. Например, биография Наполеона премьер-министра Арчибальда Розбери, трехтомная биография известного британского государственного деятеля XIX века Уильяма Эварта Гладстона, написанная коллегой и старшим другом Черчилля Джоном Морли, а также двухтомная биография предка нашего героя генерала Мальборо, авторства главнокомандующего британской армии фельдмаршала Гарнета Вулзли.

Невольно возникает вопрос, зачем столь выдающиеся люди, основная деятельность которых оставляла им и так немного времени на досуг, тратили свои силы на написание книг? Если речь идет о мемуарной или публицистической литературе, то большую роль играл фактор имиджа с изложением своей точки зрения, обоснованием своего поведения, защитой своего имени от критических суждений и оценок. Но как быть с биографическими и историческими работами? Если оставить за рамками тщеславие со стремлением к популярности и посмертной славе, то более прозаическим, но от этого не менее важным мотивом выступали деньги. Популярность публичной персоны военного или политика хорошо влияла на объемы продаж. Написанные британскими авторами произведения помимо метрополии продавались также в доминионах – Канаде, Южной Африке, Австралии и Новой Зеландии. Кроме того, учитывая особенности американского законодательства того времени, когда на территории США могли продаваться только книги американских издательств, контракты на публикацию также заключались с американцами и приносили хорошие роялти по другую сторону Атлантики.

Хорошие гонорары были настолько привлекательным фактором в обращении к литературному труду, что в отношении нашего героя, не погрешишь против истины, назвав его не государственным деятелем, а профессиональным писателем, если под профессией понимать вид деятельности, который приносит основной заработок. Основные финансовые затраты Черчилля с воспитанием четырех детей, содержанием любимого поместья Чартвелл, оплатой восьми слуг и поддержанием роскошного образа жизни, к которому он привык, происходило в основном за счет авторских гонораров. Кроме того, в его жизни были периоды, причем иногда продолжительные, например, десять лет с 1929 по 1939 год, когда он не занимал никакого государственного поста (не считая членства в палате общин), и доходы от литературной деятельности существенно превалировали над остальными. Если брать упомянутое десятилетие с 1929 по 1939 год, Черчилль в среднем зарабатывал ежегодно 12 тыс. фунтов, из которых заседания в парламенте приносили лишь 5 процентов, 600 фунтов.

Представленные факты подтверждают важное место, которое литературная деятельность занимала в жизни Черчилля, но они не объясняют, как он получил Нобелевскую премию. Для ответа на этот вопрос перейдем к краткому обзору творчества нашего героя. Учитывая разнообразие его текстов, пойдем от более экстравагантных и менее значимых опусов к основным произведениям. Наиболее необычными текстами являются сценарии. Черчилль принимал участие в работе над сценариями к трем фильмам. Один сценарий для документального фильма о 25-летнем правлении короля Георга V он написал полностью сам, в двух других сценариях он принимал участие в их доработке – для документального фильма о гражданской авиации и художественной картине о своем друге Лоуренсе Аравийском. Первые два фильма так и не были сняты, фильм про Лоуренса вышел – спустя двадцать пять лет после того, как в его создании принял участие Черчилль – в 1962 году, с другим актерским составом и другой командой.

Обычно, когда речь заходит о литературе, то под ней часто понимается художественная литература. Черчилль, как писатель, в основном известен, как автор произведений нон-фикшн. Хотя в его творчестве есть и художественное произведение – роман «Саврола». Это произведение стало первым, над которым Черчилль начал работу, однако отвлекшись на другие проекты, он вынужден был прерваться, и в итоге оно появилось на свет в начале 1900 года после завершения и публикации двух других книг. «Саврола» слабый роман, что признают критики, что признавал и сам автор, который впоследствии даже рекомендовал его не читать своим друзьям. Основу романа составляет пресный сюжет о свержении в вымышленной стране Лаурания диктатора, простая до неестественности любовная история, а также плоские персонажи, за исключением Савролы – главного героя, который является альтер-эго самого автора. Сегодня чтение этого романа (роман, кстати, переведен на русский язык, поэтому каждый желающий может с ним ознакомиться) представляет интерес в первую очередь не его литературными достоинствами, а личностью и последующими достижениями автора, позволяя заглянуть во внутренний мир человека, которому была уготована неординарная судьба. Посмотреть, как он мыслил, чем увлекался, каким видел свое будущее, что считал главным, а также, каким образом, он все это описал.

В жизни Черчилля и после «Савролы» будут еще пересечения с художественной литературой. Правда, далекие от написания сюжетов. В 1932 году Черчилль примет предложение одного из своих друзей – главы News of the World барона Джорджа Райделла, и подготовит цикл коротких пересказов великих произведений прошлого. После нескольких раундов обсуждений всего будет выбрано тринадцать произведений, в основном из англоязычной литературы – «Хижина дяди Тома», «Бен-Гур», «Повесть о двух городах», «Джейн Эйр», «Адам Бид», «Шиворот-навыворот», «Айвенго», «Дон Кихот». Сам Черчилль не испытывал иллюзий относительно художественной ценности этих работ, понимая, что копия, тем более ограниченная 5 тыс. слов, всегда хуже оригинала. Да и участие его в написании пересказов было неполным. Большую роль в их подготовке сыграл его личный секретарь Эдвард Марш, который четверть века сопровождал Черчилля в различных министерствах и ведомствах, и если бы не его выход на пенсию в 1937 год, то ему наверняка бы нашлось место рядом с боссом в годы Второй мировой войны. Марш прекрасно знал английский язык, к нему обращались даже такие мастера, как Сомерсет Моэм, поэтому он активно помогал и редактировал произведения Черчилля. Несмотря на небольшую художественную ценность, эти пересказы также не лишены интереса. Например, во втором томе своей биографии о Черчилле-литераторе мной проводится подробный разбор пересказа трагедии «Юлия Цезаря», в котором видно, как Черчилль преломляет шекспировский сюжет для выражения своих взглядов и мыслей.

Примечательным в упомянутом цикле пересказа великих литературных произведений является их издание в виде статей. Статьи занимали особе место в жизни Черчилля, проходя через все творчество и объединяя его в единое целое. Даже многие его произведения первоначально имели формат статей и только потом расширялись до объема отдельных книг. Учитывая важную роль статей в жизни Черчилля, рассмотрение жанровых особенностей его творчества уместно начать именно с них. Условно написанные им статьи или, иногда, корректнее говорить – эссе, можно разделить на следующие группы.

Первая группа, наиболее предсказуемая, учитывая политическую направленность основных занятий Черчилля, это статьи о текущей политической ситуации, международных отношениях и проблемах государственного управления. Подобные материалы время от времени выходили из-под пера Черчилля на протяжении всей его политической деятельности, но наиболее насыщенными в их написании были периоды безвластия, когда публикация подобных статей позволяла их автору поддерживать свое влияние посредством публичного выражения своей точки зрения по насущным вопросам. В этом отношении наиболее показателен цикл статей для Evening Standard и Daily Telegraph во второй половине 1930-х годов, которые незадолго до начала Второй мировой войны Черчилль объединил в отдельный сборник «Шаг за шагом».

Вторая группа, более неожиданная – травелоги. Черчилль любил путешествовать, и порой использовал свои хорошие отношения с газетными магнатами для описания своих впечатлений от увиденного. Так в Daily Telegraph в период в 1929 и 1930 годы был опубликован цикл из двенадцати статей, посвященный трехмесячному путешествию автора по Канаде и США. Есть у Черчилля и отдельная книга, написанная в жанре травелог. В 1907 году, занимая пост заместителя министра по делам колоний, Черчилль решил предпринять инспекционную поезду в Восточную и Северную Африку. В отличие от большинства колониальных администраторов, работающих в Лондоне и неспособных показать на карте удаленные места с экзотическими названиями, которыми они управляли, молодой политик (Черчиллю тогда было всего тридцать три года) предпочитал видеть все своими глазами. Этого же подхода он будет придерживаться и в дальнейшем, став самым путешествующим государственным деятелем в годы Второй мировой войны. В период с ноября 1907 по январь 1908 года сопровождаемый Эдди Маршем, а также узким кругом должностных лиц и слуг, Черчилль пересек африканский континент, доехав из кенийского порта Момбаса через Уганду и Судан до Каира. Это путешествие не прошло без эксцессов. От холеры скоропостижно скончался слуга Черчилля. «Четыре белых человека начали свой путь в Момбасе, но только трое вернулись в Каир», – прокомментирует он его гибель. Черчилль договориться с The Strand Magazine о публикации в 1908 году семи объемных отчетов о своем путешествии. В дальнейшем, расширенные и переработанные – эти статьи лягут в основу книги «Мое африканское путешествие», которая станет самой иллюстрированной в творчестве нашего героя: на двести двадцать страниц текста приходятся три карты и шестьдесят фотографий, большинство из которых сделаны самим автором. В этой книге Черчилль не только рассказывает о своих впечатлениях, особенно сильные эмоции были связаны с охотой, но и делится своими соображениями о развитии местных территорий, некоторые из которых даже будут реализованы полвека спустя.

К следующей категории относятся статьи по широкому кругу вопросов от рассуждений о карикатурах и карикатуристах до мрачных размышлений о последствиях научно-технического прогресса и незаметной социальной трансформации с выходом на сцену истории масс и преобладания массовых эффектов в современной жизни. В 1932 году отобрав и переработав наиболее знаковые по мнению автора эссе (всего их было отобрано двадцать три штуки) Черчилль подготовил сборник «Размышления и приключения». К сожалению эта книга не переведена на русский язык, хотя служит прекрасным примером широкого кругозора автора, а также возможностей его литературного стиля, который можно сравнить с кафедральным органом, способным воспроизвести и веселую иронию автобиографических заметок, и резкое стаккато военных эссе, и мрачное тутти футурологических очерков.

Отдельно в этом сборнике хочется выделить две статьи, которые после войны были объединены в отдельную книгу, получившую название «Живопись как времяпрепровождение». Помимо своей активной политической деятельности и литературного творчества, Черчилль также был увлеченным художником. Писать картины он начал относительно поздно – в сорокалетнем возрасте, но отдавался этому хобби без остатка, оставив после себя свыше 500 полотен. В отличие от политики и литературы, Черчилль не считал себя выдающимся живописцем, хотя его картины, выставляясь анонимно, занимали первые места на конкурсах, а сам он был избран членом Королевской академии художеств. В конце жизни, учитывая его достижения в других сферах, были организованы его персональные выставки в ведущих галереях мира. В целом его картины вызывали смешанные отзывы критиков и профессионалов, одни считали, что Черчилль является ярким примером «художника по выходным», другие восхищались им, как колористом, третьи, были убеждены, что его таланта было достаточно, чтобы зарабатывать себе на жизнь исключительно живописью. В 1921 году руководство The Strand Magazine предложило Черчиллю подготовить эссе о его увлечении. Супруга нашего героя Клементина отговаривала его, считая, что своими рассуждениями на эту тему он разозлит профессиональных искусствоведов, которые обвинят его в дилетантстве. Но Черчилль решил принять вызов и написал очень интересную работу, в которой не только поделился с читателями своим опытом приобщения к живописи и призывом также встать за мольберт, но и рядом проницательных наблюдений о технике письма, пытаясь определить границы художественного триединства – художник, картина, натура. Впоследствии его идеи будут взяты на вооружение известным искусствоведом Эрнстом Гомбрихом, который был высокого мнения об этой работе, рекомендуя ознакомиться с ней каждому, кто «хочет получить представление о масштабе интеллекта Черчилля».

Рассказывая об истории создания сборника «Размышления и приключения» я упомянул о наличии в нем автобиографических опусов. Подобные материалы можно отнести к отдельной категории произведений нашего героя. Черчилль прожил очень бурную жизнь, нередко подвергая себя опасности. Например, решив освоить на заре аэронавтики управление летательными аппаратами. Его не смущало, что большая часть работавших с ним инструкторов разбилась, да и сам он во время одного из полетов едва не погиб, отделавшись после крушения самолета испугом и легкими ранениями. Лишь благодаря слезным мольбам своей жены он в итоге оставил опасную затею, иногда садясь за штурвал в годы Второй мировой войны, но под контролем профессиональных пилотов. Черчилль написал о своем увлечении отдельное эссе – «В воздухе», которое вошло в сборник. Он вообще любил рассказывать о своей жизни, и странностях, которые в ней происходили. Так в сборнике появились очерки: «Осада на Сидней стрит», посвященный операции по захвату вооруженных преступников, которой Черчилль лично руководил в бытность свою министром внутренних дел; «Моя шпионская история», о забавном эпизоде, когда вскоре после начала Первой мировой войны, Черчилль и его спутники во время поездки на военно-морскую базу, увидели в одном из домов установленный наверху прожектор и необоснованно заподозрили хозяина в сотрудничестве с немцами; воспоминания о времени, проведенном в окопах Первой мировой войны, когда исключительно по счастливой случайности наш герой несколько раз чудом избежал гибели. Некоторые очерки в сборник не вошли, например, «Происшествие в Нью-Йорке», описывающее, как в декабре 1931 года во время лекционного тура в США Черчилля сбил автомобиль. Несмотря на серьезные повреждения, он не стал никого обвинять, признав, что сам ошибся, посмотрев при переходе дороги не в ту сторону, и даже подарил водителю сбившего его автомобиля одну из своих книг с дарственной надписью.

В конце 1920-х годов Черчилль подготовил цикл автобиографических статей, которые потом легки в основу его книги «Мои ранние годы». Это произведение – рассказ о первых тридцати годах жизни автора, стоит особняков в творчестве Черчилля. Выбрав в качестве формата повествования самоиронию, Черчилль органично добавил глубины произведению отсылками к потерям Первой мировой войны, а также рассуждениями об ужасах войны и последствиях социальной трансформации, произошедшей в его стране. В этой книге удивительным образом переплетается свет – с оптимизмом дерзновенной молодости, стремящейся к достижениям, и тьма от потерь прожитых лет и мрачного осознания беспросветного будущего. Черчилль хотел написать продолжение, рассказав о борьбе между сторонниками свободной торговли и последователями протекционизма, развернувшейся в 1903–1905 годах и приведшей к смене партийной принадлежности нашего героя, в 1904 году он покинул Консервативную партию и успешно устроился в стане либералов. Но издатели низко оценили потенциал продаж от подобной истории, и не поддержали планы автора.

Сам Черчилль не отличался эмпатией. Но обладая системным умом, широким кругозором, пониманием особенностей и ограничений человеческой природы, он хорошо разбирался в людях. Эти качества нашли отражения в биографических заметках, написанных им на основе общения со знаменитостями. Во второй половине 1930-х годов Черчилль объединит большую часть этих заметок и подготовит сборник «Великие современники». Как и «Мои ранние годы», эта книга переведена на русский язык (правда, с измененным названием – «Мои великие современники») и служит еще одним отражением литературного стиля Черчилля. На этот раз место самоиронии занимает психологический разбор королей, политиков, военных и писателей, большинство из которых Черчилль имел возможность наблюдать вблизи и составить представление об их характере и судьбе.

На подготовке сборника «Великие современники» работа Черчилля в жанре биографии не ограничивается. На следующий год после начала парламентской деятельности (1901 год) он взялся за написание биографии своего отца – лорда Рандольфа Черчилля, который прожил стремительную, но короткую жизнь, успев полгода побыть министром финансов и лидером палаты общин. Черчилль писал биографию отца три года, работая с архивными документами и собирая недостающие в бумагах сведения в процессе общения с друзьями и коллегами лорда Рандольфа. Книга вышла в двухтомном оформлении в начале 1906 года и принесла автору популярность и хороший доход. Для современного читателя эта книга, написанная в пастельных тонах викторианской биографии может показаться немного скучной. Но на фоне аналогичных работ того же периода она смотрится органично и занимает почетное место.

Спустя почти четверть века после завершения работы над биографией отца, Черчилль вновь решил попробовать себя в этом жанре. На этот раз объектом его изучения и описания стала жизнь 1-го герцога Мальборо, приходящегося нашему героем далеким предком. И сама работа, которая заняла у Черчилля восемь лет, и полученный результат, на порядок превосходят предыдущий опыт. Отчасти это было связано с героем – Мальборо, который не только успешно руководил союзными армиями свыше двадцати государств, объединившихся против Людовика XIV (не проиграв при этом ни одного сражения), но и исполнял при королеве Анне обязанности, аналогичные должности премьер-министра, был более интересным объектом для исследования. Отчасти это было связано с подходом, к работе были привлечены профессиональные историки, работавшие в британских, австрийских и французских архивах. Отчасти это было связано с самим автором, который после четверти века работы на руководящих постах приобрел значительный опыт военного и государственного управления, прекрасно понимая многие скрытые подтексты, объективные тенденции и не потерявшие актуальность особенности политических и военных перипетий. За восемь лет интенсивной работы Черчиллю удалось создать монументальный четырехтомный труд, который, по словам политического философа Лео Штрауса является «величайшей исторической работой XX века», «неисчерпаемым источником политической мудрости», рекомендуемым для обязательного штудирования «каждому студенту, изучающему политологию». Обучая других, Черчилль в первую очередь сам узнал для себя очень много. Работа над «Мальборо», которая была завершена буквально за год до начала Второй мировой войны, оказала огромное влияние на формирование управленческого стиля Черчилля на посту премьер-министра. Черчилль очень многое перенял у своего предка и в военном управлении, и в выстраивании отношений с союзниками, когда спокойная поверхность совместных усилий скрывает подводные распри из-за расхождения в целях и стремления получить как можно больше за счет других.

Наконец, последняя в перечне, но не по значимости, группа статей, с которой Черчилль фактически начал свой творческий путь – репортажи с места событий, участником которых ему посчастливилось быть. В отличие от автобиографических материалов, в этих опусах наряду с рассказом о поступках и мотивах автора, большое место уделяется описанию внешних событий с симбиозом личной и общественно значимой истории. Подобные обзоры для газет Черчилль начал писать уже в своей первой военной кампании – на Кубе, в конце 1895 года. Именно во время этой военной экспедиции с испанскими войсками, он встретил свое совершеннолетие, весьма символично для Черчилля – встретил, находясь под огнем. Затем последуют репортажи с полей сражений на северо-западной границе Индии 1897 года, в Судане 1898 год, Англо-бурской войны 1899–1900 годы. Расширив свои обзоры историческим описанием конфликта, Черчилль потом готовил на основе собранного материала отдельные книги. Так получилось с его первым произведением: «История Малакандской действующей армии», изданным в 1898 году. Аналогично, но уже с иной глубиной проработки, появилось второе произведение – основательная двухтомная работа «Речная война», в которой первый том был посвящен описанию событий, предшествующих появлению на сцене нашего героя, и представляет собой добротное историческое сочинение. В каких-то случаях, Черчилль просто объединял свои обзоры под одной обложкой, как например стало со статьями для газеты Morning Post во время Англо-бурской войны, по возвращению с которой Черчилль отметился двумя сборниками: «От Лондона до Ледисмита через Преторию» и «Поход Яна Гамильтона».

Качественное развитие этот метод изложения получил после Первой мировой войны, когда Черчилль решил рассказать о периоде своего руководства Адмиралтейством с 1911 по 1915 год, сняв с себя обвинения в печально знаменитой Дарданелльской кампании, которая привела к его отставке с поста военно-морского министра. В отличие от предыдущих материалов, личная история начала превалировать, а для подтверждения авторской точки зрения стали активно использоваться официальные документы. Публикация многих из них противоречила принятым правилам, поэтому Черчиллю пришлось потратить немало сил на согласование материалов до публикации, и ответы на обвинения в разглашении закрытых сведений – после. В дальнейшем при работе над своей книгой о Второй мировой войне Черчилль учтет этот опыт, и заранее заручится поддержкой премьер-министра в цитировании документов. После рассказа о своей деятельности в Адмиралтействе, занявшим два тома нового произведения «Мировой кризис», Черчилль решил продолжить повествование о Первой мировой войне и подготовить в качестве третьего тома описание военных кампаний в период 1916–1918 годы (т.е. до окончания войны). Потом появился четвертый том с рассказом о Парижской мирной конференции и первых послевоенных годах, и заключительный пятый том, посвященный событиям на Восточном фронте. Коллеги шутили над Черчиллем, отмечая, что он рассказал личную историю, назвав ее «Мировой кризис». На самом деле, изданная в шести книгах пенталогия Черчилля является огромным достижением, как автора и государственного деятеля.

Черчилль сам понимал масштаб этой работы и после завершения Второй мировой войны решил повторить успех и написать пять томов о новом конфликте. Итог, работа над которым заняла восемь лет, превзошел его ожидания. Расширившись до шести томов «Вторая мировая война» Черчилля стала первой монументальной работой о самой масштабной войне в истории человечества. Благодаря влиянию и упорству Черчилля в ней нашло отражение большое количество документов, доступ к которым историки получили бы лет через двадцать. Новое произведение, ставшее самым объемным в литературном наследии автора (почти два миллиона слов), имело приятные бонусы и для самого Черчилля. Во-первых, большие тиражи, многочисленные переиздания и переводы, принесли ему столько средств, что фактически обеспечили не только его, но и его детей. Во-вторых, оно подчеркнуло уникальность Черчилля, ставшего единственным человеком в истории, кто не только занимал высокие руководящие посты в двух мировых войнах, но и о каждой из них написал объемные сочинения в смешанном жанре на стыке истории и мемуаров. В-третьих, что для Черчилля было особенно важным, оно прочно сформировало у последующих историков мнение, выгодно выделяющее личность британского премьер-министра. Пройдет не одно десятилетие, пока изучение закрытых документов не приведет к переоценке устоявшихся взглядов, и пониманию, что изложенные Черчиллем события далеко не всегда выглядели именно так.

В завершении нашей классификации творчества Черчилля упомянем еще одно произведение, работа над которым началась еще до Второй мировой войны, но по объективным причинам, увидевшее свет на закате жизни автора и ставшее его лебединой песней. Речь идет о четырехтомной «Истории англоязычных народов». Первоначальный замысел состоял в том, чтобы обосновать неизбежность англо-американского союза через общность языка и истории. В итоге, описание союза свелось к параллельным историям Британии и США. Учитывая, что при работе над книгой не были учтены сделанные в первой половине XX века открытия в экономике, психологии, социологии, сегодня это произведение интересно в основном именем автора с изложением его почеркнуто героического взгляда на историю, как совокупность сменяющихся друг друга войн, а также достижений выдающихся личностей, которых Черчилль считал главными двигателями исторической колесницы.

Во многом слабость «Истории англоязычных народов» была вызвана тем, что при работе над ней Черчилль принял ограниченное участие с глубокой проработкой периода до окончания правления Тюдоров (начало XVII века), а также отдельных эпизодов XVIII и XIX столетий, связанных с Мальборо и Наполеоном, к которому Черчилль всегда питал уважение и даже мечтал написать его биографию, или сценарий с участием Чарли Чаплина в главной роли.

В этой связи уместно сказать несколько слов о творческом методе Черчилля и его личном участии в работе над книгами, что особенно актуально, учитывая активность нашего героя на ниве политики.

Первые свои книги, включая биографию отца, он писал исключительно сам. Он сам определял структуру произведения, сам собирал и изучал материал, при этом нередко обращаясь к форме интервью, сам писал (или печатал на машинке) текст, внося правки и уточнения. Специалисты – редактор и корректор, привлекались только на завершающей стадии подготовки произведений к изданию. С началом своей политической карьеры Черчилль стал предпочитать диктовку текста секретарям. Особенно активно он стал придерживаться этой практики после назначения на руководящие посты в правительстве. Эту же практику он перенес в литературную сферу, вначале при работе над статьями, затем – книгами. Первым «надиктованным» произведением стал «Мировой кризис». Аналогичной практики он стал придерживаться и дальше.

При этом говорить о том, что книги Черчилля были полностью «надиктованными» некорректно. После диктовки текст расшифровывался и направлялся в типографию, где печатался на листах с большими полями, на которых Черчилль вносил корректировки ручками с чернилами разного цвета. В отдельных случаях, когда дополнения были значительны, текст снова диктовался секретарям. Затем текст направлялся экспертам. Начиная с «Мирового кризиса» Черчилль стал привлекать к работе над своими книгами различных специалистов – историков, военно-морских и военных экспертов, в основном из числа отставных офицеров. При написании биографии своего предка 1-го герцога Мальборо Черчилль привлек историков на постоянной основе. При этом и в «Мировом кризисе», и в «Мальборо», большая часть написанного текста принадлежала Черчиллю. Помощники отвечали за сбор материала, работу в архивах, а также проверку рукописи на предмет точности и достоверности приводимых фактов и трактовок. В среднем текст корректировался от шести до двенадцати раз, прежде чем отдавался в типографию для издания.

При работе над следующим произведением – «Второй мировой войной», количество участников расширилось еще больше. Помимо узкого круга лиц, прозванного Черчиллем «Синдикатом», к проверке и чтению рукописи привлекались многочисленные политики, дипломаты, военные, большинство из которых были участниками описываемых событий. Также рукопись несколько раз внимательно прочитывалась секретарем кабинета, который следил, чтобы упоминаемые факты и трактовки прошлых событий не привели к обострению международных отношений в будущем. С расширением списка помощников и чтецов участие самого Черчилля сократилось. Он по-прежнему оставался единственным автором концепции и структуры произведения, определяя, что именно найдет отражение в его книге и к каким выводам он подведет читателей, но в отношении реализации он стал активно опираться на помощь других. Черчиллю в основном принадлежали фрагменты-связки между цитируемыми документами, количество которых также заметно увеличилось по сравнению с «Мировым кризисом» и «Мальборо», а также личные воспоминания с упоминанием сведений, которые среди всех членов команды были известны только ему. Когда же речь заходила об историческом повествовании с описанием военных сражений и кампаний, то в этом случае использовались черновики, подготовленные экспертами, причем иногда без существенной авторской правки.

Схожей практики Черчилль придерживался и в работе над своим последним произведением «Историей англоязычных народов». Если в подготовленной до войны незаконченной рукописи Черчилль принимал активное участие, то при работе после войны он в основном превратился в читателя и редактора. Для завершения тетралогии в середине 1950-х годов была привлечена команда историков, с некоторыми из которых он даже не общался лично.

С учетом большого количества помощников, к которым обращался Черчилль в работе над книгами, невольно возникает вопрос – принижает ли участие множества людей его достижения как автора. Принимая во внимание, что речь идет о масштабных исторических полотнах, скорее всего, нет. В этом смысле, на мой взгляд, очень удачно ответил один из членов «Синдиката» Денис Келли, когда его спросили, «Сколько текста в своих книгах Черчилль написал сам?»: «Это настолько же поверхностный вопрос, как если бы вы спросили шеф-повара: “Вы приготовили весь банкет своими руками?”».

В случае с Черчиллем вопрос авторства (в контексте самостоятельного написания каждого слова) не столь принципиален, поскольку все его произведения, и те, которые были написаны полностью им, и те, к работе над которыми привлекались эксперты с помощниками, имеют отличительные черты, относящиеся к «черчиллевской» прозе – тяжеловесной, мелодраматичной, с большим количеством прилагательных. Далеко не все находили этот стиль удачным, обвиняя автора в искусственности и помпезности. Особенно после окончания Первой мировой войны, когда последовавшая за социальными метаморфозами ломка языка привела к распространению простых оборотов, лишенных устаревшей патетики. Но то, что одним казалось анахронизмом, другие воспринимали как нечто основательное, живое и большое, уходящее корнями в прошлое – к таким классикам английской прозы, как Эдвард Гиббон, Сэмюель Джонсон и Томас Бабингтон Маколей.

Помимо языка, произведения Черчилля также содержат множество смысловых пересечений и мотивов. Например, любовь автора к альтернативной истории, с рассмотрением событий, которые могли произойти, и описанием последствий, к которым бы они привели. В то время как для большинства очевидна аксиома, что история не знает сослагательного наклонения, и на подобные рассуждения в стиле «если бы…» даже не стоит тратить своего времени, Черчилль находил в этих упражнениях много полезного. Они демонстрировали ветвистость жизни и подчеркивали огромную роль случая, от которого очень многое зависит. У него на этот счет даже есть отдельное произведение: эссе «Если бы Ли не победил в битве при Геттисберге», опубликованное в декабре 1930 года в Scribner’s и посвященное одному из решающих сражений Гражданской войны в США – битве при Геттисберге, которая закончилась поражением Северовирджинской армии под командованием генерала Роберта Эдварда Ли. Свое повествование Черчилль построил от имени человека, живущего в мире, в котором Ли удалось одержать победу. Он не просто описывает, как развивались бы события, если бы в решающий момент история сложилась по-иному. Он проделывает это упражнение дважды и заставляет своего героя, существующего в иной, контр-действительной реальности рассуждать над тем, каким бы был мир, если бы сражение при Геттисберге закончилось не в пользу Ли. Таким образом, читателям предлагается совершить двойное путешествие, сначала погрузившись в иную реальность, а затем вернуться из нее в наш суровый мир.

Будучи ограничен продолжительностью лекции и не имея возможности рассказать обо всех смысловых мотивах Черчилля, я остановлюсь на трех основных моментах, которые определялись теми целями, которые преследовал наш герой при написании своих произведений. Во-первых, самообучение. Отличаясь широким кругозором и любознательностью, Черчилль не имел высшего образования. Вершиной его формального процесса обучения стал Королевский военный колледж Сандхёрст с двухгодичным курсом учебы на кавалериста. С юношеских лет готовя себя к большому политическому будущему, Черчилль быстро осознал свое невежество по многим принципиальным вопросам и занялся самообразованием. Он проглатывал одну книгу за другой, сохранив любовь к чтению на протяжении всей своей жизни. Аналогично, пусть в иной плоскости, он подходил и к своим письменным работам, рассматривая их как окно в новые сферы знаний. Особенно в этом отношении характерны две биографические работы о лорде Рандольфе и 1-м герцоге Мальборо, которые помогли ему найти ответы на волновавшие его вопросы относительно своего места на политическом небосклоне; пути, по которому следовать; подходам и методам преодоления препятствий. При этом Черчилль щедро делится своими находками с читателем, что лишь добавляет популярности его произведениям.

Вторая цель, которую преследовал Черчилль при написании своих книг, заключалась в апологии. При этом он оправдывает не только свои поступки и действия в бытность работы в правительстве, например, в «Мировом кризисе» или «Второй мировой войне», но и защищает своих протагонистов в упоминаемых двух биографиях отца и Мальборо. Причем в случае с «герцогом Джоном», как он ласково называл своего далекого предка, оправдательная линия настолько сильна, что наводит исследователей творчества нашего героя на мысль, что в некоторых моментах автор говорит не о Мальборо, а о себе. В отличие от самообразования, апология, хотя и была необходима автору, ослабляла и обедняла его произведения, лишая их полета мысли и объективности изложения.

Третье – Черчилль всегда оставался моралистом, считая, что каждое произведение должно содержать непременный урок и заставлять задуматься. Он разделял добро и зло, а также верил в суд истории. В этом отношении он не соглашался с некоторыми авторами, считающими, что историки не имеют права давать оценки. Черчилль полагал, что именно они и могут высказывать свое мнение, в отличие от современников, которые не располагают всем набором данных для составления объективных суждений о своей эпохе и личностях, что в ней живут. Особенно часто Черчилль облачается в одежды моралиста в своем шеститомнике «Вторая мировая война», который даже снабжает отдельной моралью:

 В войне – решительность;
 В поражении – мужество;
 В победе – великодушие;
 В мире – добрая воля.

Черчилль надеялся, что его «размышления над прошлым послужат руководством для будущего и позволят новому поколению исправить некоторые ошибки минувших лет» и принять правильные решения в тех проблемных ситуациях, в которых они окажутся.

Для ответа на поставленный выше вопрос о причинах, подвигших Нобелевский комитет на присуждение британскому политику премии по литературе, важно указать на еще одно направление деятельности Черчилля, которое обычно не принято ассоциировать напрямую с литературным творчеством, но в случае нашего героя, оно приобрело первостепенное значение. В отличие от большинства коллег, обращающихся к услугам спичрайтеров, Черчилль писал (сначала писал, потом диктовал) тексты всех своих выступлений сам. Всего им было продекламировано свыше 2,5 тыс. речей, большая часть которых была опубликована в восемнадцати сборниках речей, которые регулярно появлялись на книжных полках. Если учесть, что карьера Черчилля в большой политике продлилась примерно полвека, то получается, что в среднем, он готовил одно выступление в неделю, что представляет собой немалую нагрузку с учетом активной политической деятельности и написания книг, статей, эссе. Но, как и в случае с книгами, достижение Черчилля в декламации речей состоит не столько в объеме, сколько в качестве написанных им текстов, а также влиянии, которое оно оказало на миллионы людей. Особенно в этом отношении выделяются военные выступления 1940 года, когда, как заметил британский журналист Джон Николс, «Черчилль мобилизовал английский язык и послал его в бой».

Летом 1940 года после оккупации Дании и Норвегии, захвата Нидерландов и Бельгии, капитуляции Франции и эвакуации из Дюнкерка, на пляжах которого осталось основное вооружение британской армии, Туманный Альбион остался один на один против объединенных сил Германии и Италии. На Черчилля было оказано огромное давление в части вступления в переговоры и заключения мира. Но он решил стоять до конца, не зная, правда, каким образом его страна одержит победу. Но он был уверен в том, что его страна победит. И эту уверенность он передал британцам. Своими выступлениями он поднял их на борьбу, дал им возможность поверить в себя и в свои силы. Это был уникальный эпизод в мировой истории, когда в таких масштабах и в таком положении слово толкало на дело. Ведомые своим лидером британцы выдержат Блиц и выиграют Бритву за Британию, развеяв миф о несокрушимости немецких войск. В дальнейшем после вероломного нападения немецко-фашистских захватчиков на СССР, война переместится на восток, где и будет решена судьба Третьего рейха, но 1940 год останется в британской истории, как период героического сопротивления превосходящим силам противника.

Именно этот уникальный синтез написанных текстов и произнесенных речей и повлиял на решение Нобелевского комитета. В официальном заявлении так и значилось, что премия присуждена Черчиллю за «высокое мастерство исторических и биографических описаний, а также за блестящее ораторское искусство, с помощью которого отстаивались высшие человеческие ценности».

Черчилль стал лауреатом Нобелевской премии в 1953 году. Среди номинантов в 1953 году также обсуждалась кандидатура Эрнеста Хемингуэя. Автор романа «Прощай, оружие!» был не из тех, кто умел проигрывать. В своем комментарии он заметил, что британский политик «величайший мастер устного слова». Сделав акцент на «устном слове», он тем самым намекнул, что это не та сфера, за которую присуждают Нобелевскую премию по литературе. Хемингуэй злился напрасно. Его вклад в литературу будет отмечен уже на следующий год.

И без ремарок Хемингуэя присуждение Нобелевской премии Черчиллю, который на тот момент занимал пост премьер-министра, вызвало смешенную реакцию. Но насколько на самом деле решение Нобелевского комитета противоречило принятым правилам. Согласно завещанию Альфреда Нобеля, по литературе премия присуждается за создание наиболее значительного литературного произведения идеалистической направленности. При этом под «литературным» понимается произведение не только художественного жанра. В частности, в 1902 году премия была присуждена историку Теодору Моммзену, а в 1908-м, 1927-м и 1950 году – философам Рудольфу Эйкену, Анри Бергсону и Бертрану Расселу. Нобелевский комитет и члены Шведской академии уже давно посматривали в сторону Черчилля, и даже обсуждали его имя в качестве возможного лауреата в 1949 году. Но тогда – не состоялось. Причем не только для Черчилля. В 1949 году премия по литературе не присуждалась. Такие случаи допускались, и, согласно статуту Нобелевского фонда, призовые деньги переносились на следующий год. В 1950-м за 1949 год премию получил Уильям Фолкнер.

Члены Нобелевского комитета, участвующие в голосовании, отдавали должное литературному качеству прозы Черчилля, а также текстов его выступлений, но долгое время отказывались произнести веское «да» из-за значительных заслуг претендента на политическом поприще. В 1953 году, по прошествии восьми лет после окончания Второй мировой войны, было принято решение, что деятельность Черчилля в военный период уже достаточно отошла в прошлое, чтобы награждение было воспринято, как исключительно литературное признание. Но шведы ошиблись. В глазах общественности Черчилль по-прежнему продолжал оставаться политической фигурой, а признание его заслуг на ниве литературы отодвигалось на второй план. Кроме того, в момент присуждения премии Черчилль возглавлял правительство. Впредь Шведская академия постарается не допускать рассмотрения даже на предварительном отборе претендентов-литераторов, занимающих государственные посты.

В свете того напряжения, которое пришлось выдержать подвергшейся обвинениям в пристрастности Шведской академии, удивляет относительно спокойная реакция самого Черчилля. В день обнародования информации о своем награждении он написал письмо супруге, отдыхавшей во Франции. Помимо рассказа о своих дальнейших планах, новости из Стокгольма уделена всего одна строчка: «Все решено насчет Нобелевской премии. Двенадцать тысяч и сто фунтов, не облагаемых налогом. Неплохо!».

На самом деле Черчилль узнал знаменательную новость от шведского посла до того, как она была объявлена официально. Пусть даже он узнал досрочно, но что все-таки повлияло на его флегматичную реакцию? Собственные ожидания. Он рассчитывал на премию мира. Когда ему впервые сказали, что он стал лауреатом, он пришел, по словам его секретаря, в «страшное возбуждение». Но, узнав, что речь идет о литературе, – расстроился. Премию мира в 1953 году получил генерал армии, экс-министр обороны и экс-госсекретарь США Джордж Маршалл.

Торжественная церемония награждения состоялась, как обычно, 10 декабря, в годовщину смерти Нобеля, в Стокгольмском концертном зале. Первоначально, узнав о награждении, Черчилль планировал посетить Швецию. Он даже написал об этом своей супруге, правда его тон указывает на то, что он воспринимал поездку без особого энтузиазма, видя в ней больше исполнение долга, чем получение удовольствия: «Я думаю, нам следует поехать в декабре в Стокгольм и остановиться у короля с королевой». Со временем позиция премьера стала меняться, и он предпочел визиту в Стокгольм участие в конференции на Бермудах с президентом США, которая должна была состояться летом 1953 года, но была перенесена из-за его болезни.

В тех случаях, если лауреат не может присутствовать на церемонии награждения, его, как правило, представляет посол. В случае с Черчиллем было сделано исключение. Золотую медаль получила его супруга Клементина. Согласно традиции, каждого лауреата представляет известный ученый. Черчилля представил член Шведской академии, литератор Сигфрид Сивертс. В заключительной части своей речи Сивертс обратился к Клементине: «Литературная премия предназначена для того, чтобы добавить блеска автору, но в нынешней ситуации автор добавляет блеск премии». Затем последовала ожидаемая просьба принять награду, которую супруге лауреата вручил король Швеции.

В ответном адресе, прочтенным Клементиной от имени супруга, сообщалось, что лауреат «чувствует себя гордым и одновременно охваченным благоговейным страхом» перед врученной наградой. Была затронута и серьезная тема. Черчилль признал, что возможности человека увеличились по многим направлениям, за исключением самоограничения. «Еще никогда в сфере действий события не препятствовали столь решительным образом развитию индивидуализма. Редко, когда в истории жестокие факты определяли мышление или широко распространенные индивидуальные добродетели были настолько неприметны для общественного внимания». Человечество столкнулось с «внушающим ужас вопросом: не имеем ли мы дело с явлениями, которые выходят за рамки нашего контроля». Но ответ на этот вопрос и связанные с ним вызовы уже придется искать следующему поколению политиков и литераторов.