Каллас: Триумф и трагедия греческой богини

2 декабря 2023 года отмечается 100-летний юбилей Марии Каллас. Еще при жизни ее имя стало легендой. Ее голосом восхищались миллионы. Но при всей своей гениальности и противоречивости она всегда оставалась женщиной, желающей быть любимой и нужной. О том, чего добилась и что потеряла одна из самых выдающихся оперных певиц XX века рассмотрим в этом эссе.

Неудачное начало

4 декабря 1923 года в одном из рабочих кварталов Нью-Йорка, расположенных неподалеку от Гарлема, в семье греческих иммигрантов Калогеропулу (труднопроизносимая фамилия была впоследствии заменена на более звучную Каллас) появилась на свет девочка. С самого первого вздоха в жизни Марии начинается путаница. Родилась ли она 4 декабря, а может быть раньше? Согласно регистрационной книге больницы, где Мария появилась на свет, значится 2-е, в паспорте 3-е, ее же мать Евангелия считала, что дочь родилась 4-го.

Подобная неразбериха стала еще не самым ужасным, что ждало будущую примадонну. За несколько лет до отъезда ее семьи в Америку Евангелия родила мальчика. Ребенок был слаб и скончался в возрасте трех лет. Слабым утешением для них явилась новая беременность Евангелии. Они были уверены, что это мальчик, который сможет заменить умершего сына. Но на свет появилась Мария, вызвав у матери нескрываемое разочарование. Только на пятые сутки она согласится увидеть собственного ребенка.

Начиная с детства, вся любовь матери была направлена на старшую дочь – симпатичную и грациозную Джекки. Неуклюжей и толстой Марии доставались лишь оплеухи и нагоняи. В шесть лет бедная девочка попала под машину и несколько дней провела в коме. В результате аварии, она стала еще больше набирать вес. Не добавляли привлекательности ей и близорукие глаза, смотрящие на мир сквозь толстые линзы огромных очков и видевшие вокруг лишь неприязнь и злобу. Со временем переживания Марии по поводу внешнего вида превратились в идефикс, смягчить который могла только очередная порция еды, что лишь еще больше усложняло ситуацию.

 Манеры и вес стали не единственным, что отличало двух сестер. В восемь лет Мария села за фортепьяно и сразу же проявила себя как талантливая ученица. Не успев еще толком освоить нотную грамоту, она могла уже успешно подбирать различные мелодии на пианино. В десять лет Мария спела свои первые арии из оперы Бизе «Кармен». Немало удивив тем самым свою мать, в прошлом несостоявшуюся пианистку. Евангелия стала поощрять выступление младшей дочери на детских концертах и утренниках. В 1934 году десятилетняя Мария приняла участие в национальном радиоконкурсе певцов-любителей, заняв второе место и получив в подарок наручные часы.

Первый успех

Талант Марии и внимание к нему Евангелии нисколько не изменило отношений между дочерью и матерью. Все та же ненависть и неприятие. А музыкальные способности были не чем иным, как инструментом, с помощью которого Евангелия пыталась реализовать собственные несостоявшиеся мечты и планы.

Считая, что в Америке преуспеть будет тяжело, она перевозит тринадцатилетнюю Марию в Грецию. Там Каллас быстро изучает греческий язык и, приврав, что ей уже исполнилось шестнадцать, поступает сначала в Национальную, а спустя еще два года – в Афинскую консерватории. Ее новым педагогом становится известная колоратурное сопрано Эльвира де Гидальго, впоследствии заменившая ей и мать, и первых подруг. Но все это будет потом. Изначально Каллас с ее высоким ростом, массивной комплекцией, роговой оправой очков и дурной манерой нервно покусывать ногти, не произвела впечатления на известную певицу. Но стоило ей только начать петь, как Эльвира испытала чувство радости от предстоящей работы с такой талантливой ученицей.

Несмотря на свои выдающиеся способности, Мария была самоотверженной и прилежной студенткой. Посвящая всю себя музыке, она отдавалась ей без остатка. Каллас приходила на занятия раньше, и последней покидала учебное заведение. Она была единственная, кто слушала все партии без исключений – теноров, баритонов, басов, меццо и альтов – пытаясь, словно губка впитать в себя неповторимые шедевры великих мастеров прошлого.

В 1940 году состоялся дебют Каллас на сцене Афинской Национальной оперы. Одна из ведущих певиц театра неожиданно заболела, и Марии предложили главную партию в опере Пуччини «Тоска». В момент выхода на сцену один из работников громко произнес:

– Разве такой слонихе под силу будет спеть Тоску!

Мария отреагировала немедленно. Окружающие и опомниться не успели, как обидчик оказался с разорванной рубашкой и разбитым носом. В отличие от незадачливого работника, публика была в восторге. Публике вторили критики, и журналисты, поместив на следующий день в газетах хвалебные отзывы и восторженные заметки.

Первый профессиональный успех совпал с оккупацией Греции немецко-итальянскими войсками. С оккупацией в Афины пришли нищета, голод и комендантский час. Не изменилась ситуация и после завершения войны. В то время, как другие страны праздновали великий день великой победы, Греция жила в преверье гражданской войны, которая могла начаться в любой момент между сторонниками коммунистов и монархистов. Обеспокоенная своим будущим, Мария решает в 1945 году вернуться в Америку, где ее ждал отец и неопределенность.

Миллионер из Вероны

Успех в Греции не произвел впечатления на американских продюсеров и администраторов. Пришлось все начинать сначала. Бесконечные прослушивания и надоевшие отказы. Чтобы свести концы с концами Мария стала петь в небольшом ресторанчике, продолжая посещая студии и конкурсы. После двух лет неудач она познакомилась с Джованни Зенателло, приехавшим в Америку для поиска молодых и талантливых певцов для открытия второго послевоенного оперного сезона в Вероне. Он предложил ей партию Джоконды в одноименной опере А. Понкьелии. Мария согласилась. Своим выступлением она осталась недовольна, обвиняя во всем свою внешность и участившиеся приступы булимии. Позже она будет вспоминать: «Я чувствовала, что провалилась. Многолетняя работа над голосом и никакого результата. Именно тогда я поняла, как люди приходят к мысли о самоубийстве».

От рокового шага ее остановило знакомство с местным промышленником Джованни Батистой Менегини. Он был вдвое старше ее и страстно любил оперу, а вместе с ней и Марию. В течение всего сезона он каждый вечер приносил ей огромные букеты цветов. Затем последовали выходы в свет и объяснения в любви. Джованни согласился продать свой бизнес и посвятить себя Каллас. Пусть она забудет обо всех финансовых трудностях и полностью сконцентрируется на творчестве. Впервые за столько лет Мария почувствовала чувство защищенности и покоя. Ей предлагали душевную теплоту и любовь, и она не могла отказаться. В 1949 году Каллас расписалась с веронским миллионером, а на следующий год порвала с Евангелией. Больше она никогда не увидит свою мать.

Батиста сдержал слово. Он стал для Марии всем – и верным супругом, и любящим отцом, и преданным управляющим, и щедрым продюсером. Менегини также договорился с известным дирижером Туллио Серафином взять его супругу на обучение. Для опытного взгляда маэстро не составит труда разглядеть, какой талант был перед ним. Неповторимый голос Мария был способен спеть практически любую партию женского репертуара. Именно Туллио открыл Каллас для мировой сцены и последующих поколений любителей классической музыки. В 1950 году о ней говорила уже вся Италия. Ее приглашает «Ла Скала», «Ковент-Гарден» и «Метрополитен опера». Это было время триумфов и первых побед. Однажды после одного из выступлений в Генуи, восторженная толпа на руках пронесла Каллас от оперного театра до дверей отеля.

Противоречивый образ

С приходом популярности, Каллас начнет формировать свой новый сценический образ, который станет ее визитной карточкой на протяжении последующих двадцати лет. Она садится на беспрецедентную диету, в результате которой ей удается похудеть на тридцать пять килограмм. Европейские острословы шутили, что в послевоенной эпохе произошло два чуда – возрождение немецкой экономики и новый объем талии мадам Каллас. Сама же Мария уверяла, что ничего необычного в ее похудании. Секрет кроется в постоянном самоконтроле, чувстве любви и семейном счастье. Но другие были более скептичны. Ходили слухи, что своей идеальной фигурой Каллас была обязана солитеру, которого с отчаяния проглотила после неудач с диетами.

Изменения коснулись не только внешнего облика Марии. Метаморфозам подвергся и ее характер, а также отношение к работе. Каллас всегда была трудолюбива и дотошна, когда дело касалось искусства. С первым же успехом и началом сотрудничества с такими мастерами, как Серафин и Висконти, Мария стала безупречна и очень требовательна к себе. Если ей что-то не нравилось, она могла повторять репетиции снова и снова, пока не получала нужный результат. Столь трепетное отношение к собственному творчеству приводило к частым конфликтам с теми, кто относился менее серьезно к своей работе. Во время общения с такими коллегами по сцене Мария могла быть резка и груба. Ее приводило в бешенство, если она видела, что кто-то отдается искусству меньше, чем она. Именно тогда за Каллас и закрепилась репутация скандалистки.

Ситуация усугублялась из-за недальновидных и алчных администраторов, видевших в Каллас инструмент повышения популярности своих театров и постановок. По их мнению, Мария должна всегда быть в форме и прекрасном голосе. Любые недомогания и плохое самочувствие тут же списывалось на ее скверный характер и дурную репутацию. Скандал разразился, когда на постановке «Нормы» в Риме присутствовал президент Республики. Еще до начала спектакля Мария почувствовала себя плохо и предложила заменить ее на другую исполнительницу, но администрация театра настояла на ее выступлении. Исполнив с трудом первый акт, Каллас не смогла продолжить дальше. На следующий день ей диагностировали бронхит и трахеит. Врачи категорически запретили выступления как минимум на неделю. По словам самой Марии: «Не обращая внимание на мое здоровье, газетчики стали вовсю говорить о моем скверном характере. Когда же я отказалась фотографироваться в постели (а я серьезная актриса, не субретка какая-нибудь и в кровати не снимаюсь) они по всему свету разнесли, что я вовсе не больна, а просто оскорбилась на злобные выкрики».

Переломный момент

Скандал в Риме стал началом заката великой певицы. По крайней мере, для Италии. За день до премьеры оперы Беллини «Пират» Каллас перенесла операцию. Восстановительный период проходил очень тяжело. Мария ничего не ела и практически перестала спать. Несмотря на всю тяжесть своего состояния, она вышла на сцену «Ла Скала» и как всегда была бесподобна. Когда прозвучали финальные аккорды, публика начала приветствовать свою богиню. Но у администрации театра было другое мнение относительно звезды. В самый кульминационный момент, когда Мария готова была выйти из-за кулис, на сцену опустился противопожарный железный занавес, оградив ее от восторженных слушателей. Для Каллас этот жест стал недвусмысленным знаком, что ее больше не хотят видеть в этом театре. «Мне словно говорили: “Убирайся прочь! Представление окончено!”», – признавалась она в одном из интервью. С тяжелым сердцем она покидает Италию и концентрирует свои силы на выступлениях в Америке.

Кризис в профессиональной сфере совпал с драматичными событиями в личной жизни. Батиста Менегини оказался хорошим импресарио, но не самым удачным мужем. Его отношение к Каллас больше походило на отеческую заботу. До поры до времени Мария закрывала на это глаза. Она пыталась убедить всех и себя в первую очередь, что их брак идеален. На публике Мария была с ним подчеркнуто нежна, а на афише значилась, не иначе как Менегини Каллас. В интервью журналистам она признавалась: «Я знаю, что о нас ходят разные слухи. Но я также знаю, что женщины, выходящие замуж за более молодых мужчин, далеко не так счастливы, как я». Возможно, этими заявлениями Марии и удавалось обмануть кого-нибудь, но только не себя. В глубине души она уже была готова к чему-то новому.

Золотой грек

В 1958 году Мария была приглашена с мужем на ежегодный венецианский бал, устраиваемый графиней Кастельбарко. Среди прочих гостей на балу присутствовал греческий танкерный король Аристотель Онассис с супругой Тиной. Всегда любивший все красивое и знаменитое, Ари был заинтригован оперной дивой. Он пригласил ее с мужем на свою шикарную яхту «Кристину». Каллас ответила, что с удовольствием приняла бы приглашение, но ближайшее время вряд ли получится из-за плотного гастрольного графика. Также она сообщила, что следующим на очереди у нее запланировано выступление в «Ковент-Гардене».

Онассис не только посетил выступление, но также организовал после спектакля шикарный банкет. Сто шестьдесят человек – наиболее значимых и влиятельных людей Соединенного Королевства, получили приглашение, в котором значилось: «Мистер и миссис Аристотель Онассис имеют честь пригласить Вас на ужин, который состоится в отеле Dorchester 17 июня в 23 часа 15 минут». Сорока же наиболее именитым гостям, Аристотель направил билеты на сам спектакль, которые ценились в то время на вес золота. Торжество продолжалось до самого утра. Усталая, но довольная, в конце мероприятия Каллас уступила напору Онассиса и согласилась принять его приглашения на круиз по Средиземноморью.

Ступив на палубу «Кристины», Мария сделала шаг в новую эпоху своей жизни. Шикарная яхта, больше походившая на плавучий музей, нежели на транспортное средство, покинула Монте-Карло и направилась в трехнедельное роскошное плавание по Средиземному и Эгейским морям минуя родной город Аристотеля Смирну, полуостров Галлиполи, с конечной остановкой в Стамбуле, где их лично приветствовал патриарх Греции Афенагор.

Каллас была не единственной почетной гостьей на борту. Помимо нее также присутствовал Уинстон Черчилль с супругой Клементиной, дочерью Сарой, личным врачом лордом Мораном и любимой канарейкой Тоби. Именитая компания совершила поездку в Дельфы и посетила храм Аполлона. Все были в приятном расположении духа, томясь в ожидании знаменитых пророчеств. Но на этот раз дельфийский оракул поразил всех молчанием. Да и что он мог предсказать. Черчилля ждало длительное завершение жизненного пути, Тину – развод с Аристотелем, самого Онассиса – смерть сына и неудачный брак с Жаклин Кеннеди, Марию – трагическое завершение звездной карьеры, Джованни же Менегини, пожертвовавшего всем ради своей супруги – скандальный развод и грустные воспоминания о прежнем счастье.

Во власти Эроса

Чем привлекла оперная дива совершенно равнодушного к классической музыке Онассиса? Сам Ари говорил по этому поводу следующее: «Я всегда восхищался мадам Каллас. И не столько ее артистическим дарованием, не столько заслуженной славой великой певицы, сколько тем, как она упорно боролась за себя в детстве и юности, когда ей пришлось преодолевать много трудностей». В этом высказывании была только доля истины. Аристотеля и правда не особого волновали художественные заслуги великой певицы, ему больше импонировала ее популярность и только потом уже стойкость характера и внешняя привлекательность.

С появлением в ее жизни Онассиса, Каллас расцвела, как женщина. Богатейший внутренний мир, находивший до этого воплощение в оперных героинях, выплеснулся теперь на Аристотеля. Она пыталась вникнуть во все аспекты его жизни. В отличие от Тины, Мария могла без всякого предупреждение зайди на камбуз до начала обеда и лично посмотреть на процесс приготовления пищи. Подобная навязчивость вызывала немало беспокойства у шеф-повара Онассиса Клемента Мираля. Особенно он приходил в ужас, когда Каллас с видом искушенного гурмана приподнимала крышку какого-нибудь изысканного блюда и макая туда кусок хлеба пробовала его на вкус. На изумленный вопрос Мираля, что он скажет своему шефу, когда тот обнаружит у себя в тарелке куски хлеба, она беззаботно отвечала: «Скажите, что это вина его новой любовницы!».

Вскоре Мария и Джованни публично объявили, что между ними все кончено. «Кристина» отправилась в новый круиз по Эгейскому морю, но на этот раз только с Онассисом и мадам Каллас. Две недели они наслаждались жизнью и друг другом, не подозревая, что им приготовили вторые половины. Пока Мария приятно проводила время с Аристотелем, Менегини дал серию скандальных интервью, познакомив общественность со своей точкой зрения на происходящие события. Как он признается одному из репортеров: «На начальном этапе, фразы Марии были туманны и двусмысленны. Она говорила, что достигла поворотного момента в своей жизни и теперь мечтает все начать сначала. Затем призналась, что полюбила другого мужчину. После длительных расспросов, она призналась, что это Онассис».

Тина также не сидела сложа руки, забрав детей и уехав к отцу. В целом это были не самые лучшие времена ни для Онассиса, ни для Марии. Аристотель метался между двумя женщинами, Мария же пыталась привыкнуть к новой для себя роли любовницы. Чувства словно проверяли их на прочность. И они с честью выдержали суровое испытание. После длительных прений, переговоров и взаимных уступок, последние документы о расторжении браков Онассиса с Тиной и Менегини с Каллас были подписаны в июне 1960 года.

Свободное плавание

Мария с оптимизмом смотрела на произошедшие перемены. Наконец-то она принадлежала себе и кому-то еще – горячо любимому. Как она сама признавалась: «Я слишком долго жила с человеком намного старше себя, мне даже стало казаться, что я старею раньше времени. Моя жизнь проходила, словно в клетке и только когда я впервые познакомилась с Аристотелем и его друзьями, излучающими все многообразие жизни, я стала совершенно другой женщиной».

Вскоре Каллас обнаружила, что она беременна. Казалось, что блаженству Марии не будет конца. В книге ее жизни началась новая глава, отличительными особенностями которой должны были стать домашний уют, веселые детские крики и нежные объятия любимого мужчины.

Но так ли все будет на самом деле? Встретившись с Аристотелем и начав полноценно наслаждаться своей жизнью, Каллас и предположить не могла, что ей придется столкнуться с антагонизмом между карьерой и любовью. Полностью отдав себя во власть чувств, Каллас стала все меньше времени уделять творчеству. Увеличились не только перерывы между концертами, но и время подготовки к новым ролям, что негативно сказалось на ее выступлениях. Как верно заметил один из режиссеров, тесно работавший с ней на протяжении многих лет: «Разрушив столь долго культивируемую ею дисциплину, у нее пострадал не только голос. Испортился весь отлаженный механизм. Ее голос был очень тонкой и хорошо смазанной машиной, которая сумела совершить невозможное. Когда же наступил перерыв и все “шестеренки” стали работать медленнее, произошли существенные изменения».

Именно с этих пор великая Каллас, которая на протяжении стольких лет со смешанным чувством презрения и иронии смотрела на критику и признавалась журналистам – «Пока я слышу их змеиное шипение, я уверенна, что у меня все в порядке, вот если они замолчат, тогда мои дела будут по-настоящему плохи» – стала впервые обращать внимание на злобные рецензии. Они стали ее задевать. Марию злило собственное бессилие. Ее незабываемый голос стал меняться, и она ничего не могла с этим сделать. Годы спустя она признается: «У меня впервые возникли комплексы, и я стала утрачивать былую смелость. Отрицательные отзывы оказали ужасное воздействие, приведя меня к творческому кризису. Впервые я потеряла контроль над собственным голосом».

В этот момент Каллас была нужна помощь, совет и поддержка. Она обратилась к самому близкому для нее человеку – Аристотелю, но он с его нелюбовью к опере и отсутствием эмпатии был неудачной кандидатурой для этой миссии. В этом и заключалась трагедия в их отношениях. Несмотря на все чувства близости и любви, родственность душ и похожесть судеб, по сути, они не были созданы друг для друга. Бедная Мария в течение стольких лет истосковавшаяся по настоящей любви и женскому счастью, сама себе выдумала в Аристотеле объект обожания. Онассис же, ничего не упускавший на своем пути, просто воспользовался ее славой и красотой для улучшения собственного реноме и потехи собственного честолюбия.

Ситуацию мог изменить совместный ребенок, но и здесь Каллас ждало горькое разочарование. Мальчик, которого она назвала Омеро, родится мертвым. Теперь ей оставалось только одно. Попытаться вернуть былую славу и выйти замуж за Аристотеля, приобретя статус официальной супруги и хранительницы домашнего очага.

Придать легитимность отношениям с Онассисом Каллас помешала новая персона, появившаяся в жизни ее любовника. Летом 1963 года Аристотель пригласил в круиз на «Кристине» первую леди США Жаклин Кеннеди. После трагических выстрелов в Далласе, Аристотель начал активно ухаживать за Жаклин. Каллас была встревожена, но изменить что-либо было уже не в ее силах. Джекки была моложе ее и еще более знаменита. Изменилось отношение и Онассиса. Вместо постоянно спутника, он превратился для Марии в случайного попутчика, навещавшего ее время от времени.

Иногда эти визиты были весьма волнующими, как для Марии, так и для Ари. После одной из таких встреч, проведенных вместе, Онассис решил взять Каллас в жены. Подготовка к свадьбе, которую было решено справить в начале марта 1968 года в Лондоне, проводилась в атмосфере секретности. Счастье было как нельзя близко. Но… Незадолго до начала церемонии Мария поругалась с женихом, потеряв его практически навсегда. В июне того же года Онассис сыграет другую свадьбу, заключив союз с Жаклин Кеннеди. В жизни Марии начнется последний и самый трагичный этап.

Финальный занавес

После изменения формата отношений с Онассисом Каллас попыталась вернуться на сцену. Но это уже было другое время и другой голос. Теперь Марии приходилось соперничать с собой прежней, и результат был явно не в ее пользу. Она захотела заняться режиссурой, но и здесь потерпела неудачу. Великий Дзеффирелли комментировал эту неудачу следующим образом: «Можно учить только тому, что знаешь. Для Марии это было трудно. Она, например, никогда не видела, как движется хор, потому что всегда стояла впереди и к тому же была близорука. Также Мария никогда не видела, что происходило на сцене, она чувствовала это. Каллас всегда подчинялась своей гениальной интуиции, но для режиссуры этого оказалось недостаточно».

Постепенно жизнь Марии начала все больше заполняться беспросветной пустотой одиночества – участи, которая ожидает многих творческих личностей, не сумевших построить крепкую семью и лишивших в старости своего таланта. В минуты откровенности она признается: «День прожить легко, а вот ночь… Ты закрываешь дверь в спальню и остаешься одна. Что прикажите делать? Волком выть? Я только и делала, что сидела всю жизнь в четырех стенах. Я даже хотела завести большую собаку, чтобы не было так одиноко…».

Определенную горечь доставляли и отношения с Онассисом. После свадьбы с Кеннеди он не оставил Марию, навещая всякий раз когда ему заблагорассудится. Брак с Жаклин оказался неудачным, поэтому тайные встречи двух любовников не были уж таким редким явлением. Но настал момент, когда и им пришел конец. В январе 1973 года в авиакатастрофе погибает единственный сын Аристотеля Александр. Онассис так и не сможет оправиться от этого горя. В начале 1975 года он лег в парижскую клинику для удаления желчного пузыря. Всегда боявшийся врачей и больниц, Аристотель не верил в свое исцеление. Понимая, что операция станет первой и последней в его жизни, он захватил с собой в палату старый красный плед – подарок Марии – и приготовился к смерти. Последняя не заставила себя долго ждать. В марте 1975 года сердце Аристотеля остановилось.

Со смертью Онассиса, Каллас осталась практически одна. Она все реже стала выходить из своей парижской квартиры, пристрастилась к таблеткам и алкоголю. В одном из своих последних интервью она с горечью признавалась: «Как это ни грустно, но я оказалась никому не нужна». Возможно, это был один из самых страшных диагнозов для человека, которому рукоплескали тысячи и преклонялись миллионы. С наступлением одиночества, жизнь потеряла смысл. 16 сентября 1977 года Мария была обнаружена мертвой в своей квартире.

Пройдут годы, и волна времени сотрет из памяти многих участников этой драмы, и некогда всесильного Онассиса, и, служившую объектом для многомиллионного поклонения Жаклин Кеннеди, останется лишь голос великой Каллас, который все так же, как и в 50-х годах прошлого века, продолжает делать людей светлее и чище.

Дмитрий Медведев

Источник изображений – Wikimedia Commons.

P.S. В 1970 году в Москве проходил IV Международный конкурс имени П.И. Чайковского. В составе жюри среди звезд советской оперной сцены – Ирины Архиповой и Марка Рейзена – была Мария Каллас. Моей маме посчастливилось стать свидетелем этого значительного культурного события в жизни столицы, и даже лично пообщаться с итальянской примадонной. Ниже приведена фотография титульного листа программы конкурса с автографом Ирины Архиповой и Марии Каллас.