Беседа Черчилля с членом «Кембриджской пятерки»
Конец 1930-х годов стал одним из самых тяжелых периодов в карьере Черчилля. Его взгляды не встречали поддержки, его статьи запрещались, на радио не пускали. В сентябре 1938 года, когда вермахт устремился на захват Чехословакии, вместо ультиматума, на котором настаивал Черчилль, британское руководство пошло на позорную сделку с Гитлером. На следующий день после объявления о Мюнхенском соглашении Черчилль принимал у себя в поместье Чартвелл двадцатишестилетнего продюсера Би-би-си Гая Фрэнсиса де Монси Бёрджесса (1912–1963). Да, да, это был именно тот Гай Бёрджесс, в будущем сотрудник MI-5 и Форин-офиса, который вместе с Кимом Филби (1912–1988), Дональдом Маклином (1913–1983) и Энтони Блантом (1907–1983) станет членом знаменитой «Кембриджской пятерки», успешного детища советской разведки.
В тот день в Чартвелле беседа была посвящена не секретам Соединенного Королевства, а мрачным размышлениям хозяина поместья. Он поделился, что к нему «за советом и помощью» обратился президент Чехословакии Эдвард Бенеш. «Но какой ответ я могу ему дать? – сокрушался Черчилль. – Я пожилой человек без власти и без партии. Что я могу ему посоветовать и какую помощь оказать?» Бёрджесс назвал красноречие политика. «Мое красноречие! Ах, да… герр Бенеш может на него рассчитывать в полном объеме. Но что еще я могу ему предложить, мистер Бёрджесс?» Собеседник не знал, что ответить. Возникла пауза, которую прервал сам политик. «Вы молчите мистер Бёрджесс. И правильно делаете. Что еще я могу предложить герру Бенешу? Только одно: моего сына Рандольфа, который уже проходит подготовку, чтобы стать офицером». Беседа Черчилля с Бёрджессом продлилась несколько часов. Молодой человек был удивлен, что за все это время не раздалось ни одного телефонного звонка.
На фоне разворачивающихся внешнеполитических событий встреча с Бёрджессом прошла малозамеченной в биографии Черчилля. Впервые о ней стало известно в 1956 году, когда журналист Томас Эдвард Драйберг (1905–1976) опубликовал авторизированную биографию Бёрджесса. К тому времени Гай уже иммигрировал в СССР и, несмотря на его широкую популярность в 1930–1940 годы среди истеблишмента, многие поспешили дистанцироваться от него. Как заметил один из исследователей, после вскрывшихся фактов его сотрудничества с Москвой, трудно было найти даже тех, кто стоял с ним вместе на одной автобусной остановке. Черчилль мог поступить также, опровергнув неожиданно обнародованные подробности их встречи. Но он не стал этого делать. По мнению автора «Карточного домика» Майкла Доббса (с 2010 года – барон Доббс), этот поступок, как и сама откровенная беседа с Гаем Бёрджессом, лишний раз демонстрируют, насколько «сложной личностью» был Черчилль и «чем он отличался от остальных».
